Михаил Бронский — художник-ремесленник, дизайнер, бизнес-трекер. Расписать может что угодно: и чайный пакет, и платок, и мебель (целый дом тоже может!). Расписывает легко, быстро — в традиционной манере костромских отходников.

— У меня нет никаких званий, — говорит Михаил Бронский. — Ни ремесленника, ни дизайнера, ни художника. Я вот прям самый настоящий народник. Мне кажется, когда звания — это уже не народная история.

Художником Михаил хотел быть всегда. Вот чтобы — как Шишкин! Чтобы большие полотна, выставки и музеи. Но художественной школы в Шенкурске (город в Архангельской области), где он рос, не было. Зато была студия росписи при музее.

— Это был 92-й год. И нам, детям, разрешали входить в фонды музея и выбирать любые прялки, которые понравятся — а затем их копировать (сейчас такое просто невозможно представить!), — вспоминает Михаил. — А прялок в фондах было три сотни, они в запасниках валом лежали. Выбираешь, рассматриваешь каждый мазочек, повторяешь. Традиция шенкурской росписи к этому моменту была прервана, так что мы, по сути, стояли у истоков её восстановления. Студия просуществовала всего год, но я себя называю воспитанником музея.

Уже потом были три года художественной школы и мечта расписать перегородки в бабушкином деревенском доме. Преподаватель, Надежда Владимировна Могутова показала Михаилу роспись свободной кистью (так работали костромские отходники).

— Я в тот же год приехал летом в деревню и расписал перегородки! Сейчас, конечно, они кажутся мне смешными — всё делал по памяти, ни картинок не было, ни материалов. Роспись быстрая, живописная (в отличие от шенкурской, которая каллиграфичная и многослойная). Один мазок, и ты уже эффект получаешь. Мастера-отходники так и работали, потому что ремесло и искусство — разные вещи. А им нужно было денег в семью принести.

Чай

Что покупают туристы в Архангельске? Чай.

Точнее, BRONSKI TEA — чай на основе трав и ягод, собранных вручную в Архангельской области. И ничем бы он не отличался от пакетов с иван-чаем в любом другом сувенирном магазине, но у Михаила — УПАКОВКА, расписанная вручную.

Михаил Бронский:
— Часто слышу, что чай наш не пьют. Покупают ради упаковки и ставят на полку для красоты. Хотя знают, что чай хороший. Многие до сих пор живут как при Советском Союзе, когда всё лучшее оставляли на потом.

Один маркетолог сказал, что расписную упаковку мы начали делать от бедности. Потому что напечатать дороже, чем сделать своими руками. И в этом была доля правды, потому что так быстрее. Но дело не только в этом. Идея с чаем была в том, чтобы обеспечить работой деревенских жителей. Летом можно заготавливать травы, а зимой делать упаковку. Кто-то расписывает, кто-то мешочки шьёт; кто-то из глины делает, кто-то из бересты. Вот такая философия была, и я показывал своим примером, как это можно делать.

А сейчас решили сделать печатную упаковку — чтобы чай пили, а не хранили. И я пересмотрел всё, пошёл путём минимализма и упрощения. В результате у нас чёрный цвет (он давно мне нравится, на нём цветы отлично смотрятся). А дальше понятно: раз иван-чай, значит, малиновый и зелёный. И я сделал этот градиент.

Цвет

Михаил Бронский:
— Я всегда говорю, что цвету нужно учиться у природы. Вот почему шенкурские прялки оранжевые, а кенозерские — тёмно-синие, тёмно-коричневые, тёмно-зелёные?

Кенозеро — это озёра, это глина коричневая, это тёмно-зелёные ёлки. Синее небо. А у нас в Шенкурске в основном сосны растут. А сосны, они при определённом освещении совершенно ярко-оранжевые. Люди, которые здесь жили столетиями, это видели и отражали в предметах быта, в искусстве.

Вот кочевые народы севера (ненцы, ямальцы) используют огромное количество бисера. Который, как мы понимаем, в тундре не растёт, его закупать надо. И закупали, и расшивали одежду. Почему?

Однажды в путешествии по Северу мы проснулись ранним утром. Март, солнечный день. А накануне было влажно, и снег выпал не снежинками, а кристаллами, пластиночками такими кристаллическими. Все сугробы были ими усыпаны и на солнце переливались. Словно бисер рассыпан!

А в Исландии я видел даже памятник радуге. На острове погода за час может пять раз поменяться: от резкого дождя и темноты до неожиданного солнца с яркой-яркой радугой. Отсюда исландский дизайн: на сером бетоне малиновый, жёлтый, зелёный, синий. В точной пропорции «небо/радуга».

Бизнес

Из Шенкурска в Архангельск Михаил перебрался в 2010-ом. Носился тогда с идеями общественных проектов: спасать территории, восстанавливать храмы и деревни.

Михаил Бронский:
— На меня как на дурака смотрели. И власти, и бизнес спрашивали: деньги-то где здесь?

А я чуял, что деньги там есть. И пошёл на первые курсы по бизнесу. А позже, когда поступал в высшую школу менеджмента, уже точно знал, что мне нужно. Не хватало инструментария: как цифры считать, как таблицы доходов/расходов составлять, как бизнес-планы писать. А стимул был один: дать жизнь деревне, развивать территории. Своим примером показать, что это возможно.

Для властей я по-прежнему непонятен. Власти от меня шарахаются, да и некоторые мастера тоже. Многие не понимают, как это можно совмещать: быть художником — и заниматься бизнесом; петь на клиросе, восстанавливать храм — и быть лайф-трекером, помогать людям осуществить идеальный сценарий их жизни.

А для меня это всё естественные вещи, которые одна из другой вытекают и друг друга дополняют. Это мировоззрение, это философия любви к Богу, любви к ближнему. Стремление к вечной красоте. Для меня традиционные шенкурские прялки — это иконы райского сада. Потому что таких цветочков на Земле — нет.